Я люблю эти руки и брови

Во времена моей молодости была популярна в определенных кругах такая замечательная песня «Я люблю», впервые я ее услышала в исполнении Никитиных. Автором значился неизвестный мне Борис Полоскин, а вокруг ходили какие-то непонятные слухи: то ли это перевод с французского, то ли Монтан ее пел, то ли Азнавур. Даже Преверу пытались авторство слов приписать, поскольку понятия не имели, кто такой Превер. В какой-то момент Борису Полоскину все эти сомнения и слухи надоели и он решил поставить точки над «i»: я, мол, написал, и все тут.

В мае 2010 года Игорь Грызлов (известная фигура в авторской песне) тоже решил просветить интересующихся:

Решил написать на всякий случай, вдруг кто не знает. Известной песней стала благодаря ансамблю Сергея Никитина во второй половине 60-х как песня Шарля Азнавура (или французская, был и такой вариант) в переводе Бориса Полоскина. На самом деле это полностью авторская песня питерского автора Бориса Полоскина. Борис Полоскин очень боялся признаваться жене, что это он написал, и придумал историю, что песня французская, а он только перевел.

С тем же сопроводительным текстом 5 июня 2015 года Игорь выложил песню в исполнении Никитиных на ютубе (если будете смотреть, начинайте с 2.07, вначале скучный и необязательный треп).

Обратите внимание, что предваряющий песню диалог Сергея и Татьяны не совсем подтверждает изложенную версию.
Сергей: Песня пришла из Франции. На русский язык ее перевел и в сущности дал ей жизнь Борис Полоскин…
Татьяна: …который признался, что он не знает французского языка и никогда не делал переводов, а просто написал текст.
Сергей: Ну да, он сердцем почувствовал.
Ага, сердцем.

3 сентября 2015 года в том же ЖЖшном посте Грызлова (2010 года) появляется коммент с ссылкой на пост, раскрывающий тайну авторства этой песни: Борис Полоскин — «Я Люблю» == Joël Holmès — «La vie s’en va».

Вот, кстати, песня Жоэля Ольмеса

Примерно на этом этапе история добралась до меня. О ней мне написала Инна Терпогосова, которая и нашла настоящего автора.

Рассказывает Инна. О том, что песня «Я люблю» сочинена Полоскиным «для жены», я узнала после того, как случайно наткнулась на авторский вариант: я-то раньше слышала, что это французская песня, переведённая Полоскиным на русский язык. Одно время я даже пыталась узнать, как называется подлинник, но никто не знал. Когда же нашла и сообщила на одном сайте, то там меня и «просветили», что теперь Полоскин со сцены рассказывает историю из серии «токмо волей пославшей мя жены». На том же Youtube полно записей этой песни и, кстати, её очень любят перепевать японские исполнители.

Я ведь особенно не рыла, нашлось действительно совершенно случайно: услышала записи Пиа Коломбо (Pia Colombo), понравился голос, попыталась найти другие её записи… Нашла, конечно, и на этой La vie s’en va споткнулась… Потом уж до автора быстро добралась и как он выглядит с помощью того же Youtube выяснила, ну, и текст песни в инете найти тоже труда не составило. Так что «истории поиска» как таковой и нет – простая случайность. А в то, что Полоскин «забыл, где брал», я, конечно, не верю.

Ну, а когда нашлась эта песня, я поделилась и этим на форуме, и Александр two_piz_za разместил потом пост в своём блоге. То, что сообщил Александр в своём блоге – как раз информация из моего поста на форуме.

И. Г. почему-то не спешил отреагировать на эту новость, что меня изрядно удивляло. Но нет, все в порядке: оказывается, сообщение не осталось незамеченным, и по следам этого неожиданного открытия Игорь написал Полоскину письмо. А вслед за перепиской опубликовал новый пост.

ИСТОРИЯ ПЕСНИ «Я ЛЮБЛЮ»

Я неоднократно писал об этой одной из самых известных песен в АП. И давал, оказывается, неточную информацию. Загадка длилась почти 50 лет. Чья же это песня? Перевод с французского песни Шарля Азнавура (как объявлял квинтет Сергея Никитина, это было лучшим исполнением, на мой взгляд) или полностью песня Бориса Полоскина (как указано во всех печатных изданиях). Столько лет искали первоисточник, а нашли только недавно.(Тоже неплохо было бы упомянуть, кто нашел – ну да ладно. – НМ.) После этого мне захотелось уточнить у Бориса Полоскина, как всё было. С его согласия, публикую нашу переписку.

Письмо И. Грызлова Б. Полоскину (отрывок). Борис Павлович, добрый вечер. Я хочу написать о Вашей замечательной песне, которая получилась в результате перевода песни Joel Holmes La vie s’en va. Расскажите пожалуйста, как и когда Вы написали перевод этой песни. Знали ли Вы, о чем французский текст или писали свой на эмоциях? Почему с самого начала песня называлась переводом с французского, а фамилии автора не было? Был и Азнавур, и Превер у разных исполнителей. Как и почему оказалось, что многие издания приписали эту песню Вам как собственную?

И что же отвечает Полоскин? Какую-то полную, извините за выражение, херню. Что ему попалась бобина с несколькими песнями, без указания авторов и исполнителей. Он не владел французским языком, но удалось добыть «француза на час», который пересказал содержание песен. Некоторые образы запали мне в душу. Возникло желание написать песню в стиле французского шансона в качестве учебного упражнения. Считаю наиболее удачной строчку «Проходит жизнь, как ветерок по полю ржи». Отмечу, что во Франции рожь не сеют. (Последнее, конечно, самый убедительный аргумент против обвинения в плагиате – НМ). Далее БП все-таки просит сообщить ему имя автора песни, вдохновившей его на «свою». И в следующем письме И.Г. присылает ему песню и «подстрочник».

Полоскин отзывается: Подстрочник песни «Жизнь идет» меня разочаровал. Хорошо, что я его не имел, это бы сковало мою фантазию. Тема песни, несомненно, французская, она мне пригодилась, поскольку я и собирался написать «французскую» песню.

«Подстрочник», присланный И.Г. (он есть там в письме), и правда очень странный – он даже еще хуже, чем автоматический перевод, если такое вообще бывает. Что дает Полоскину полное право «разочароваться в исходном тексте». Я конечно же не поленилась найти французский текст и сделать нормальный подстрочник. Давайте посмотрим на него.

La vie s’en va

Paroles et musique: Joël Holmès

Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Comme il fait doux ce soir, dites-moi
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
J’avais peur que vous ne veniez pas
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
En retard, mais qu’importe, vous êtes là
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
J’aime tant vous avoir près de moi

{Refrain:}
La vie s’en va, la vie s’en va
Il ne faut pas la laisser faire
L’amour s’en va, l’amour s’en va
Je t’aime tant, que faut-il faire ?
La vie s’en va, la vie s’en va
La vie nous glisse entre les doigts
Et tu es là et tu es là
Que faut-il faire ? Je ne sais pas

Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Vous ne pouvez rester qu’un moment
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Je comprends, votre ami vous attend
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Vous vous connaissez depuis longtemps
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Vous l’aimez, bien sûr c’est évident

{au Refrain}

Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Est-il vraiment si beau ? Dites-moi
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Il est plus jeune mais ça ne durera pas
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Il sait parler, moi, je ne sais pas
Et je t’aime et je t’aime et je t’aime et je t’aime
Ne dites pas que vous partez déjà !

Ma vie s’en va, ma vie s’en va
Il ne faut pas se laisser faire
Ma vie s’en va, ma vie s’en va
Je t’aime tant, que faut-il faire ?
Et tu t’en vas et tu t’en vas
Toi tu me glisses entre les doigts
Et tu t’en vas et tu t’en vas
Que faut-il faire ? Ne partez pas
Ne partez pas, ne partez pas

Проходит жизнь

Текст и музыка: Жоэль Ольмес

Я люблю тебя, я люблю тебя…
Какой сегодня тёплый вечер, не правда ли?
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Как я боялся, что вы не придете!
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Вы опоздали, но какая разница? Вы здесь.
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Как я счастлив, что вы здесь со мной рядом.

Припев:
Жизнь проходит, жизнь проходит,
Нет, этого нельзя допустить!
Любовь уходит, любовь уходит
Я так люблю тебя, что же мне делать?
Жизнь проходит, жизнь проходит,
Жизнь скользит сквозь пальцы.
И ты здесь, и ты здесь.
Что делать? Я не знаю…

Я люблю тебя, я люблю тебя…
Но вы спешите, вы не можете остаться,
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Я понимаю, ваш друг вас ждет.
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Да-да, это такое давнее знакомство.
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Вы конечно любите его, это очевидно.

{ Припев}

Я люблю тебя, я люблю тебя…
Он правда так красив? Скажите же мне.
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Он моложе, но это не навсегда.
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Он умеет говорить, я не умею.
Я люблю тебя, я люблю тебя…
Не говорите, что вы уже уходите!

Моя жизнь проходит, моя жизнь проходит,
Нет, этого нельзя допустить!
Моя жизнь проходит, моя жизнь проходит,
Я так тебя люблю, что же делать?
И ты уходишь, и ты уходишь,
Ты ускользаешь у меня из рук.
И ты уходишь, и ты уходишь,
Что же делать? Не уходите!
Не уходите, не уходите!

© NM sova_f

Читайте также:  На левой брови седые волосы

А это «оригинальный текст» Полоскина. Текст маленько корявый (сразу и не поймешь, что происходит, только после оригинала проясняется), но понятно, откуда взят. Мелодия припева чудесная, завораживающая, сглаживает все недочеты, заставляет забыть о шероховатостях… но и мелодия-то чужая.

Текст Полоскина

Я люблю, я люблю, я люблю, я люблю —
Иных слов я найти не могу.
Я люблю, я люблю, я люблю, я люблю —
Досада в углах твоих губ.
Я люблю, я люблю, я люблю, я люблю —
Твои пальцы играют мотив.
Не люблю, не люблю, не люблю, не люблю-
Ждут — надо идти.

Проходит жизнь, проходит жизнь
Как ветерок по полю ржи.
Проходит явь, проходит сон,
Любовь проходит, проходит всё.
Любовь пройдёт, мелькнёт мечта,
Как белый парус вдалеке,
Лишь пустота, лишь пустота
В твоем зажатом кулаке.

Но я люблю, я люблю, я люблю-
Не проходит любовь у меня.
Я люблю, я люблю, я люблю, —
Твои пальцы браслет теребят.
Я люблю, я люблю, я люблю, —
Но сейчас, вот сейчас ты уйдёшь.
Я люблю, я люблю, я люблю —
Он, действительно, очень хорош…

Проходит жизнь, проходит жизнь
Как ветерок по полю ржи.
Проходит явь, проходит сон,
Любовь проходит, проходит всё.
Любовь пройдёт, мелькнёт мечта,
Как белый парус вдалеке,
Лишь пустота, лишь пустота
В твоем зажатом кулаке.

Но я люблю, я люблю, я люблю, —
У него ни долгов, ни детей.
Я люблю, я люблю, я люблю, —
И красивей он и умней.
Я люблю, я люблю, я люблю, —
Руки сильные, брови вразлёт.
Я люблю, я люблю, я люблю, —
Молод — но это пройдёт.

Проходит жизнь, проходит жизнь
Как ветерок по полю ржи.
Проходит явь, проходит сон,
Любовь проходит, проходит всё.
И жизнь прошла и жизнь прошла,
И ничего нет впереди.
Лишь пустота, лишь пустота
Не уходи, не уходи… не уходи…

Подвожу итог, – заключает Полоскин в своем письме. – Моя песня «Я люблю» является стилизацией под французский шансон, прототипом ее послужила песня французского шансонье Ольма «Жизнь идет».

Прототипом, ага. Мелодия нота в ноту и текст тоже практически слово в слово. Я тоже подвожу итог.

Сначала было честно сказано: «перевод». Потом возник соблазн присвоить песню (легенда «волею пославшей мя жены», по определению Инны). Ну а теперь, когда правда выплыла наружу, выпутываться-то как? Ну вот как-то так, да. Что во Франции рожь не выращивают.

Что еще меня не перестает удивлять в этой истории (в других тоже, но они сейчас не по теме): люди – они добрые. Они верят. Надо же! – пишут комментаторы, однакомившись с перепиской, – какое удивительное совпадение. А я вот не добрая. Хочется хоть как-то восстановить справедливость.

Эта история разбудила во мне интерес к теме плагиата, и я переслушала-пересмотрела великолепную лекцию Марка Фрейдкина «Плагиат в советской песне».

Лекция эта состоит из десяти коротких частей, и для меня примерно с 5-й части начинается самое интересное. Например, про начинающую шведскую группу, спершую наше «Пусть всегда будет солнце», про Генсбура, подписавшего своим именем «В лесу прифронтовом»… да там много таких, по выражению Марка, «практически дуэтов».

В заключение – две истории о плагиате непосредственно из моего журнала (одна чисто домашняя, вторая нет):
Сара Битахон
«Любите меня, пока я жива»

А вообще меня интересует – ну что вот может заставить человека подписать чужое произведение своим именем? Умопомрачение какое, не иначе. Известно же, что рано или поздно тайное становится явным.

Источник

В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть.
Я не люблю
парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав —
тубо —
собакам
озверевшей страсти.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
стих
людей
дремучий бор,
вымер
город заселенный,
слышу лишь
свисточный спор
поездов до Барселоны.
В черном небе
молний поступь,
гром
ругней
в небесной драме,-
не гроза,
а это
просто
ревность двигает горами.
Глупых слов
не верь сырью,
не пугайся
этой тряски,-
я взнуздаю,
я смирю
чувства
отпрысков дворянских.
Страсти корь
сойдет коростой,
но радость
неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,
слезы…
ну их!-
вспухнут вехи,
впору Вию.
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Видел
на плечах заплаты,
их
чахотка
лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты —
ста мильонам
было плохо.
Мы
теперь
к таким нежны —
спортом
выпрямишь не многих,-
вы и нам
в Москве нужны,
не хватает
длинноногих.
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму —
одну
или вдвоем с Парижем.

Читайте также:  Сыворотка для бровей и ресниц double lash

Анализ стихотворения «Письмо Татьяне Яковлевой» Маяковского

В жизни В. Маяковского было мало женщин, которых он по-настоящему любил. Практически всю жизнь он преклонялся перед Л. Брик и посвятил этой любви несколько стихотворений. Однако в 1928 г. поэт побывал в Париже, где познакомился с русской эмигранткой, известной актрисой Т. Яковлевой. Чувство было взаимным, но влюбленные не сходились по политическим убеждениям. Маяковский не представлял себе жизнь за границей, а Яковлева наотрез отказывалась возвращаться в Советскую Россию. По поводу этого разногласия поэт написал любимой женщине стихотворное послание, которое было опубликовано в СССР лишь в 1956 г.

К концу жизни Маяковский замечал все больше недостатков в коммунистическом строе. Но это не мешало ему надеяться на лучшее и оставаться патриотом своей страны. При этом он продолжал испытывать ненависть к буржуазным странам, которую нисколько не скрывал. Поэтому отказ Яковлевой он воспринимал не столько в личном, сколько в социальном плане. В присущей ему грубоватой манере поэт заявляет, что легко сможет укротить свою мужскую страсть по отношению к утонченным французским «самочкам». К Яковлевой он относился совершенно по иному. Актриса эмигрировала в 1925 г., поэтому, по мнению Маяковского, до сих пор оставалась в душе русской женщиной. Яковлева уважала Маяковского не только как мужчину, но и как поэта, что давало ему право заявлять: «ты одна мне ростом вровень».

Поэта действительно оскорбляло, что женщина, пережившая ужасы гражданской войны, променяла свою страну на «ужины с нефтяниками». Личные мотивы полностью отходят на второй план во фразе «…я ревную за Советскую Россию». Маяковский прекрасно понимал, что после всех потрясений страна навсегда потеряла многих лучших своих представителей, как убитыми, так и эмигрировавшими. Восполнить эти потери будет непросто: «нам в Москве не хватает длинноногих».

Нежность вообще не свойственна любовной лирике Маяковского, поэтому в финале произведения звучит уже откровенная угроза. Решительный отказ Яковлевой поэт считает серьезным оскорблением, которое он приравнивает к общей ненависти западного мира к коммунизму («на общий счет нанижем»). Ответом на это будет не просто месть одного обманутого мужчины, а победа Советской России над всем буржуазным строем («тебя… возьму… вдвоем с Парижем»).

  • Следующий стих → Владимир Маяковский — О сущности любви
  • Предыдущий стих → Владимир Маяковский — От усталости

Слушать аудио-стихотворение:

Читать стих поэта Владимир Маяковский — Письмо Татьяне Яковлевой на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.

Источник

Марина Цветаева

1

Вы счастливы? — Не скажете! — Едва ли!
И лучше, — пусть!
Вы слишком многих, мнится, целовали.
Отсюда — грусть.

Всех героинь шекспировских трагедий
Я вижу в Вас.
Вас, юная трагическая лэди,
Никто не спас.

Вы так устали повторять любовный
Речитатив.
Чугунный обод на руке бескровной —
Красноречив.

Я Вас люблю! — Как грозовая туча
Над Вами — грех!
За то, что Вы язвительны, и жгучи,
И лучше всех.

За то, что мы, что наши жизни — разны
Во тьме дорог,
За Ваши вдохновенные соблазны
И темный рок,

За то, что Вам, мой демон крутолобый,
Скажу прости,
За то, что Вас — хоть разорвись над гробом! —
Уж не спасти.

За эту дрожь, за то, что — неужели
Мне снится сон? —
За эту ироническую прелесть,
Что Вы — не он.

16 октября 1914

2

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа?
Кто побежден?

Всё передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? Кто — добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли —
Летело вскачь?

И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

23 октября 1914

3

Сегодня таяло, сегодня
Я простояла у окна.
Ум — отрезвленней, грудь свободней,
Опять умиротворена.

Не знаю, почему. Должно быть
Устала попросту душа,
И как-то не хотелось трогать
Мятежного карандаша.

Так простояла я — в тумане —
Далекая добру и злу,
Тихонько пальцем барабаня
По чуть звенящему стеклу.

Душой не лучше и не хуже,
Чем первый встречный — этот вот, —
Чем перламутровые лужи,
Где расплескался небосвод,

Чем пролетающая птица,
И попросту бегущий пес.
И даже нищая певица
Меня не довела до слез.

Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
— Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе.

24 октября 1914

4

Вам одеваться было лень,
И было лень вставать из кресел.
— А каждый Ваш грядущий день
Моим весельем был бы весел!

Особенно смущало Вас
Идти так поздно в ночь и холод.
— А каждый Ваш грядущий час
Моим весельем был бы молод!

Вы это сделали без зла,
Невинно и непоправимо.
— Я Вашей юностью была,
Которая проходит мимо.

25 октября 1914

5

Сегодня, часу в восьмом,
Стремглав по Большой Лубянке,
Как пуля, как снежный ком
Куда-то промчались санки.

Уже прозвеневший смех…
Я так и застыла взглядом:
Волос рыжеватый мех,
И кто-то высокий — рядом!

Вы были уже с другой,
С ней путь открывали санный,
С желанной и дорогой, —
Сильнее, чем я — желанной!

Мир — весел и вечер лих!
Из муфты летят покупки…
Так мчались вы в снежный вихрь,
Взор к взору и шубка к шубке.

И был жесточайший бунт,
И снег осыпался бело.
Я около двух секунд
— Не более — вслед глядела.

И гладила длинный ворс
На шубке своей — без гнева.
— Ваш маленький Кай замерз,
О Снежная Королева!

26 октября 1914

Читайте также:  Рассечена бровь и под глазом

6

Как весело сиял снежинками
Ваш серый, мой соболий мех,
Как по рождественскому рынку мы
Искали ленты, ярче всех.

Как розовыми и несладкими
Я вафлями объелась, — шесть!
Как всеми рыжими лошадками
Я умилялась в Вашу честь.

Как рыжие поддевки — парусом,
Божась, сбывали нам тряпье,
Как на чудных московских барышень
Дивилось глупое бабье.

Как в час, когда народ расходится,
Мы нехотя вошли в собор,
Как на старинной Богородице
Вы приостановили взор.

Как этот лик с очами хмурыми
Был благостен и изможден,
В киоте с круглыми амурами
Елисаветинских времен.

Как руку Вы мою оставили,
Сказав: «О, я ее хочу!»
С какою бережностью вставили
В подсвечник — желтую свечу…

— О светская, с кольцом опаловым
Рука! — О, вся моя напасть! —
Как я икону обещала Вам
Сегодня ночью же украсть.

Как в монастырскую гостиницу
— Гул колокольный и закат, —
Блаженные, как именинницы,
Мы грянули, как полк солдат.

Как я Вам хорошеть до старости
Клялась, и просыпала соль,
Как трижды мне — Вы были в ярости!
Червонный выходил король.

Как голову мою сжимали Вы,
Лаская каждый завиток,
Как Вашей брошечки эмалевой
Мне губы холодил цветок.

Как я по Вашим узким пальчикам
Водила сонною щекой,
Как Вы меня дразнили мальчиком,
Как я Вам нравилась такой…

Декабрь 1914

7

Ночью над кофейной гущей
Плачет, глядя на Восток.
Рот невинен и распущен,
Как чудовищный цветок.

Скоро месяц, юн и тонок,
Сменит алую зарю.
Сколько я тебе гребенок
И колечек подарю!

Юный месяц между веток
Никого не устерег.
Сколько подарю браслеток
И цепочек, и серег!

Как из-под тяжелой гривы
Блещут яркие зрачки!
— Спутники твои ревнивы? —
Кони кровные легки!

6 декабря 1914

8

Свободно шея поднята,
Как молодой побег.
Кто скажет имя, кто — лета,
Кто — край ее, кто — век?

Извилина неярких губ
Капризна и слаба,
Но ослепителен уступ
Бетховенского лба.

Светло-коричневым кольцом
Слегка оттенены,
Владычествуют над лицом
Глаза, как две луны.

До умилительности чист
Истаявший овал.
Рука, к которой шел бы хлыст
И — в серебре — опал.

Рука, ушедшая в шелка,
Достойная смычка,
Неповторимая рука,
Прекрасная рука.

10 января 1915

9

Ты проходишь своей дорогою,
И руки твоей я не трогаю,
Но тоска во мне — слишком вечная,
Чтоб была ты мне — первой встречною.

Сердце сразу сказало: «Милая!»
Всё тебе — наугад — простила я,
Ничего не знав — даже имени!
О люби меня, о люби меня!

Вижу я по губам — извилиной,
По надменности их усиленной,
По тяжелым надбровным выступам:
Это сердце берется — приступом!

Платье — шелковым, черным панцирем,
Голос с чуть хрипотцой цыганскою,
Всё в тебе мне до боли нравится, —
Даже то, что ты не красавица!

Красота, не увянешь за лето!
Не цветок, — стебелек из стали ты,
Злее злого, острее острого,
Увезенный — с какого острова?

Опахалом чудишь, иль тросточкой, —
В каждой жилке и в каждой косточке,
В форме каждого злого пальчика, —
Нежность женщины, дерзость мальчика.

Все усмешки стихом парируя,
Открываю тебе и миру я,
Всё, что нам в тебе уготовано,
Незнакомка с челом Бетховена!

14 января 1915

10

Могу ли не вспоминать я
Тот запах White Rose и чая,
И севрские фигурки
Над пышащим камельком…

Мы были: я — в пышном платье
Из чуть золотого фая,
Вы — в вязаной черной куртке
С крылатым воротником.

Я помню, с каким вошли Вы
Лицом, без малейшей краски,
Как встали, кусая пальчик,
Чуть голову наклоня.

И лоб Ваш властолюбивый
Под тяжестью рыжей каски.
— Не женщина и не мальчик,
Но что-то сильней меня!

Движением беспричинным
Я встала, нас окружили.
И кто-то, в шутливом тоне:
— «Знакомьтесь же, господа».

И руку движеньем длинным
Вы в руку мою вложили
И нежно в моей ладони
Помедлил осколок льда.

С каким-то, глядевшим косо,
Уже предвкушая стычку, —
Я полулежала в кресле,
Вертя на руке кольцо.

Вы вынули папиросу,
И я поднесла Вам спичку,
Не зная, что делать, если
Вы взглянете мне в лицо.

Я помню — над синей вазой —
Как звякнули наши рюмки!
— «О будьте моим Орестом!»
И я Вам дала цветок.

Смеясь — над моей ли фразой? —
Из замшевой черной сумки
Вы вынули длинным жестом
И выронили — платок.

28 января 1915

11

Все глаза под солнцем — жгучи,
День не равен дню.
Говорю тебе на случай,
Если изменю:

Чьи б ни целовала губы
Я в любовный час,
Черной полночью кому бы
Страшно не клялась —

Жить, как мать велит ребенку,
Как цветочек цвесть,
Никогда ни в чью сторонку
Оком не повесть…

Видишь крестик кипарисный?
Он тебе знаком! —
Всё проснется — только свистни
Под моим окном!

22 февраля 1915

12

Повторю в канун разлуки,
Под конец любви,
Что любила эти руки
Властные твои,

И глаза — кого-кого-то
Взглядом не дарят! —
Требующие отчета
За случайный взгляд.

Всю тебя с твоей треклятой
Страстью — видит Бог! —
Требующую расплаты
За случайный вздох.

И еще скажу устало,
Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперек души.

И еще тебе скажу я:
Всё равно — канун! —
Этот рот до поцелуя
Твоего — был юн.

Взгляд — до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути!

28 апреля 1915

13

Есть имена, как душные цветы,
И взгляды есть, как пляшущее пламя…
Есть темные извилистые рты,
С глубокими и влажными углами.

Есть женщины. — Их волосы, как шлем.
Их веер пахнет гибельно и тонко.
Им тридцать лет. — Зачем тебе, зачем
Моя душа спартанского ребенка?!

Вознесение, 1915

14

Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь,
И где — пристанище.

Я вижу: мачта корабля,
И Вы — на палубе…
Вы — в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе…

Вечерние поля в росе,
Над ними — во́роны…
— Благословляю Вас на все
Четыре стороны!

3 мая 1915

15

В первой любила ты
Первенство красоты,
Кудри с налетом хны,
Жалобный зов зурны,

Звон — под конем — кремня,
Стройный прыжок с коня,
И — в самоцветных зернах —
Два челночка узорных.

А во второй — другой —
Тонкую бровь дугой,
Шелковые ковры
Розовой Бухары,

Перстни по всей руке,
Родинку на щеке,
Вечный загар сквозь блонды,
И полунощный Лондон.

Третья тебе была
Чем-то еще мила…
— Что от меня останется
В сердце твоем, странница?

14 июля 1915

© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.

Источник